Василий сидел за столом с открытым ртом, в котором виднелись, не прожёванные макароны, с поднятой, застывшей на весу рукой, с зажатой в ней вилкой, и, не мигая, пялился в телевизор. Настасья, не разуваясь, вошла в комнату, и встала позади мужа. Сначала она даже не поняла, что именно заставило окаменеть Васю, но через мгновение, зрачки её расширились, и на лице застыло выражение крайнего потрясения.
На экране была картинка из студии ежедневной аналитической программы, которая идёт в прямом эфире, и то, что происходило в это время по ту сторону экрана, было слишком психоделически-жёстким, для осознания происходящего.
Ведущий был явно не в себе. Он раскачивался в кресле, и отчаянно пытался вести передачу, но похоже, утратил и разум, и память одновременно. Из левого уголка рта по подбородку стекала тонкая блестящая струйка слюны, а бездонные глаза, были полны ужаса от непонимания того, что с ним происходит.
- И вот, уважаемые друзья...Хм... Эээ...Ты чо, мужик? Ну это... Как тебя? Ты! Да, ты! Который с этим... ну, чем ты меня для жены показываешь... Паратор... Оратор... Ну... Эээй!!! Так... Мы в прямом эфире. Продолжим... Что я тут делаю? Кто я вообще?
В кадре, позади ведущего, появилась женщина с наушниками на голове, которая остановилась в задумчивости, и стала с отрешённым видом мять пальцами груди и плеваться на пол.
- Вася... Это что с ними?
- Не знаю, Насть. Я в шоке. Только началась программа, как вдруг что-то ка-ак завоет в студии, я аж едва не подавился макарониной. Так на уши надавило, думал перепонки в ушах лопнут. Тот мужик в кресле, схватился руками за уши, стал как то на стол лицом заваливаться, а потом началось. Какой то чувак в вязаной шапочке начал носиться по студии, и раздеваться на ходу. При этом визжал как поросёнок одно слово: - «Киркоров! Киркоров»! Походу у них там кто-то на телевидении, газ какой то выпустил. Террористы, что-ли?
- Ну-ка, что там по другим каналам? О... Сетка... А тут? Лебединое озеро! Путч опять что-ли? Сейчас я Светке позвоню... Оп-паа... Сеть пропала. Ни одной палки нет...
- Насть. Чует моё сердце беду. Долечу ка я до города.
Вася завёл движок старенькой отцовской «Нивы», и не дожидаясь прогрева, порулил по заснеженной лесной дороге к трассе. Через десять минут он уже выехал на асфальт, и понял, что всё не плохо, а очень плохо. До города всего семь километров, и по пути не встретилось ни единой живой души. Зато в кюветах, по обе стороны шоссе, по дороге попалось до десятка разбитых автомобилей.
Прямо при въезде в город, слева, где за бетонным забором была территория автоколонны, у ворот стояла карета скорой помощи, и мелькали силуэты людей. Вася проехал бы мимо, но языки пламени и клубы дыма, поднимавшиеся над двухэтажным зданием конторы, заставили его свернуть, чтоб выяснить, в чём там дело. Тем более, что механиком в гараже, работал его старинный, армейский ещё кореш, Валька Меньшиков.
Затормозил у ворот с пунктом техосмотра, вышел из машины, и увидел в кабине «скорой» молодого парня в чёрно-синей форменной куртке, который колотил ладонями по баранке и неистово орал песню, текстом которой было одно слово:
« Николай, Николай, Николай.
Николай, Николай, Никола-ай.
Николай, Николай, Ко-оля!
Николай, Николай, Никола-ай»!
Всё ясно. А что там в кузове? Василий дёрнул ручку сдвижной двери, и взору предстал фельдшер со стетоскопом на шее, и в зелёной шапочке на макушке.
- Брат! Брат ты мне?
- Мужик, ты чего! Что с вами тут происходит? - оторопел Василий.
- А... Отворот... А... Меэээ... хуз из ёр мазер?
Фельдшер закатил глаза, и изо рта полилась густая пена. Вася рывком захлопнул дверь, и опрометью бросился на территорию, к горящему зданию.
В полусотне метров, от бушующего пламени, чувствовался невыносимый жар, но пожарный, с брандспойтом, от которого тянулся пустой рукав, к стоявшей рядом, пожарной машине, словно не чувствовал огненного дыхания. Он застыл молча, тупо уставившись на наконечник брандспойта, из которого не поступала вода, и словно силился что-то вспомнить. Переминался с ноги на ногу, изредка оглядывался по сторонам, переводя бессмысленный взор, с одного, незнакомого ему предмета, на другой.
Опять ясно — невесело буркнул Василий, и поняв, что Вальку Меньшикова искать нет смысла, поспешил на выход, к своей «Ниве».
Через несколько минут, свернув на Гагарна, во дворе районного отдела полиции, заметил, буксующую, в рыхлом снегу, «Гранту» красного цвета, с чёрной водительской дверцей. «Это точно Тойво, с ближайшего от их с Настей хутора» - понял Василий. В округе такая машина одна. Перед самым началом зимы, Тойво Вяренен, русский финн эстонского происхождения, «рассадил» дверцу новой машины о бетонный столбик, при въезде во двор, бывшего колхозного коровника. Дверцу заменил, да так и не покрасил её, в нужный цвет.
- Что там, Тойво? - Спросил Василий, кивнув в сторону РОВД.
- О! Хоть ты в норме! Слава богу, я думал, что мы с моей Лайне и ребятишками, одни нормальные тут остались. А Настасья в порядке?
- Уезжал, была в норме.
- Значит нам повезло, что наша антенна сотовой связи с утра строя из вышла. Я так понимаю, что это всё из-за антенн. Идём в «дежурку», сам всё поймёшь.
Вдруг во дворе послышался истошный вопль: - «Идиот! Кайрун баран проводник»! К застрявшей «Гранте», подбежал мужчина без шапки, в распахнутом пальто, и в дорогом костюме, с атласным галстуком на шее.
- Идиоты!
- Кто?
- Я! Я, блядь, уроды ё маё. Всех перевставлявываю, на херен, идиоты!
- Вась, ты узнаёшь его?
- Так... Глава администрации района, вроде. Васильев. Он?
- Точно он! И галстук, как на предвыборных плакатах. - Чё бузишь, отец народа?
- Вы, быдло мусолёное! Хераль тут колобродите? Родина в одиночестве!
- А... Пойдём Вась... Этого не поймёшь. Он, сколько я его помню, одно и то-же говорит. Все у него «быдло», «идиоты», у него по жизни клинический идиотизм.
- Вы, быдло, не в курсе, что акокаплипсис наступил? Идиотия поразила отечество не проще чем враг Обамы эбола с ИГИЛом!
- Идём, Тойво Лембитович! Довольно мы его наслушались за предыдущие два года.
В «аквариуме» приглушённо «бубнил» телевизор, а дежурный полицейский лежал в луже крови, с дырой в виске, и зажатым в руке, «макаровым». «Не обращай внимания» - кивнул в сторону трупа Тойво - «Смотри, этот ролик крутится по ТВ беспрерывно».
На экране, человек в балахоне и маске, пафосно, горделивым, заговорщицким тоном
вещал: -
«Если вы видите это сообщение, значит свершилось то, что было предначертано. Мы, группа боевых хакеров «Белые волки», во все контроллеры систем управления передающих устройств мобильных сетей, заранее внедрили вирус «Возмездие». Он будет «спать» до тех пор, пока кто-то не решит использовать мобильные сети для передачи сигнала на сверхнизких частотах, предназначенного для подавления воли населения, находящегося в зоне действия электромагнитного поля передающих антенн. Как только, кто-либо, попытается управлять массами людей, при помощи данного психотронного оружия на территории бывших республик СССР, не важно, где находится отправитель сигнала, вирус начнёт блокировку излучения, с отправкой модулированного сигнала в зону действия радиоизлучения мобильной сети, в тот район, где находится отправитель. Таким образом, кара настигнет злодея, где бы он не находился. В радиусе нескольких километров от отправителя сигнала, все мыслящие существа превратятся в ходячие «овощи». Их мозг попросту «сварится» как в «микроволновке», память будет полностью стёрта, человек забудет как дышать, и... Хе-хе... Мир узнает о нашем существовании! Мы соберём рекордное количество просмотров на «Ютьюб»! Мы кул! «Белые волки» форевэ! Империалисты вешайтесь! За ВДВ! Добро пожаловать в новую эру»!
- Были-ин.. Боевиков насмотрелись дети... Дебилы!!! Что они натворили? Они что-то напутали, или просто не учли, что сети то СОТОВЫЕ! Сколько осталось на планете человек при пямяти, которые видят сейчас этот ролик, и понимают что же произошло?
- Ну... Может миллионов сто?
- Даже если и сто. Но эти сто миллионов, не самая образованная часть населения. Такие-же как мы с тобой: крестьяне, рыбаки и охотники, находящиеся вдали от цивилизации, спутниковых телефонов, и сотовых сетей, и они (мы) уже никогда не восстановят Землю в прежнем виде.
- А тебе, Вася, сильно нравилась Земля в ТАКОМ виде?
- Слушай, Тойво, а ты больше совсем не пьёшь?
- Паччиму ни пьюу? Меннсе не пьюу, а боллсе всегда пьюу! С харосим чилавеккам какк ни выппить! Идёмм Васся в бар, отмеетимм Ноовую Ээру!
«За что только я люблю этого «горячего финского парня»? - подумал Вася, и вместе они отправились в бар, чтоб отпраздновать рождение нового мира.
Без ИДИОТИИ.
Посетителей:
Journal information